Зенитчик-2 - Страница 54

Глава 7

— Артиллерист?

— Зенитчик.

— Сержант, командир орудия?

— Так точно, товарищ капитан.

Дурацкая у этого капитана привычка вопросы задавать, держа в руках документы, в которых все синим и фиолетовым по белому написано. Товарищ капитан повернулся к товарищу майору.

— Ну что?

Товарищу майору, похоже, было все равно. Невооруженным глазом было видно, что он смертельно устал и разбираться с еще одним гавриком ему совсем неохота. Капитан-то из молодых, да ранних, вон какой борзый, подметки на ходу режет. А майор в своем звании давно переходил, явно мой ровесник. От длительного недосыпания и недоедания его щеки, покрытые рыжеватой недельной щетиной, провалились, а скулы наоборот вылезли, кожа на лице бледная, пергаментная. Еще недавно он был то ли замкомандира, то ли начальником штаба стрелкового полка, а сейчас на его рано поседевшую голову свалилось три сотни таких же, как и я окруженцев. И всех их надо вести к линии фронта, кормить, укрывать от немцев. Из этих трехсот почти полсотни раненых, точнее раненых больше, но таковыми считаются только те, кто не может самостоятельно передвигаться, их везут на повозках санроты. Остальные идут сами, с оружием и в строю.

После поспешного бегства и амбара, я три дня болтался по немецким тылам на полуторном питании. То есть за три дня поесть удалось целых два раза. К концу третьего дня я набрел на компанию тыловиков и всех их взял в плен. Обнаружил я их по дыму костра, который они разожгли в неглубокой балке, чтобы приготовить ужин. Даже караульного не выставили, что позволило мне незаметно подобраться к ним буквально на десять метров. До тех пор, пока я с криком «руки вверх!» не появился на краю склона, никто и ухом не повел, настолько все увлеченно следили за булькающим в котле варевом. Потом я их, конечно, отпустил за долю малую. Точнее, не столь уж малую — один слопал почти половину содержимого котла, в котором ужин готовился на девять человек.

Тыловики оказались мужики не злые, а мой набег их несильно разорил, перед тем, как бросить свое хозяйство, они основательно набили свои мешки консервами и концентратами. Еще пару дней я шел вместе с ними. У них было продовольствие, у меня карта. Потом мы наткнулись на остатки стрелкового полка с прибившимися к нему санитарной ротой и несколькими мелкими группами окруженцев. Еще пару дней нас не трогали, только опустошили вещмешки тыловиков в пользу раненых, а мы опять оказались на голодном пайке. Когда идешь один, то можно подкормиться где-нибудь у местного населения, а такой оравой ходить по хуторам бесполезно, да и опасно. Мелкие же группы фуражиров много не принесут, да и сами могут нарваться на немцев.

Спасает нас то, что у немцев здесь мало пехоты, точнее, обычной пехоты совсем нет. Есть панцергренадеры, танки, самоходки, буксируемые пушки есть, а пехоты нет. Поэтому немцы не могут перекрыть не только промежутки между дорогами, но и большинство второстепенных дорог. Они контролируют основные трассы, перекрестки, передвигаются по ним днем. А ночью на второстепенных дорогах, как из-под земли возникает другая армия, которая идет за передовыми частями немцев, стараясь оторваться от идущих сзади пехотных дивизий немцев. Сейчас это напоминает гонку хромых с одноногими. Снег окончательно сошел, дороги превратились в грязевое месиво, колесная техника встала намертво. Идут только люди, лошади и танки.

В этот день мы встали на дневку в небольшой балке. Отсюда хорошо слышна канонада — фронт уже близко. Возглавлявшие нашу группу майор и капитан стали готовить ее к прорыву. Старались задействовать всех кого можно. Пришла и моя очередь.

Майор пожал плечами.

— Какая разница, больше все равно некого.

Капитан повернулся ко мне.

— Значит так, сейчас пойдешь в санроту, найдешь старшину Захарчука и получишь у него миномет…

— Миномет?!

— Да, миномет. Что непонятно?

— Да я даже рядом с минометом ни разу не стоял.

— Ничего, — отрезал капитан, — разберешься. Еще возьмешь у старшины два десятка мин. Он же выделит тебе второго номера. Когда все получишь, бегом сюда, поставим тебе задачу. Все, иди.

Капитан протянул мне мою красноармейскую книжку.

— Есть!

Забрав книжку, я отправился искать неведомого Захарчука. Добравшись до повозок санитарной роты, нужного мне старшину я вычислил мгновенно, наверно потому, что другого старшины в роте не было.

— Старшина Захарчук?

— Я, старшина. А ты кто?

— Я за минометом.

— За минометом? — в голосе Захарчука прорезалось явное облегчение. — Ну пошли.

Он подошел к одной из повозок, я за ним, и откинул брезент.

— Забирай.

Я, признаться, ожидал увидеть что-то вроде «подноса», а лежащий в телеге миномет оказался ротным, пятидесятимиллиметровым, да еще и импортным, то есть трофейным. Разглядев закрепленную на стволе ручку, явно предназначенную для переноски миномета в сборе, я, ухватившись за нее, выдернул оружие из телеги и поставил на землю. Да-а, невелик, но тяжел, десятка на полтора килограммов потянет.

— И мины не забудь, — напомнил старшина, указывая на лежащие в той же повозке два ящика.

— Мне еще второго номера обещали, — напомнил я.

Старшина поморщился, как от зубной боли — отдавать мне кого-либо из своих подчиненных ему явно не хотелось. Я буквально читал в глазах его желание отправить меня за напарником туда, откуда я пришел, но связываться с пославшим меня сюда капитаном он не рискнул. Несколько секунд длилась напряженная работа старшинской мысли, завершившаяся грозным окриком.